Казахстан

Тема земельных ресурсов и их использования, кстати, на прошлой неделе заиграла новыми, отнюдь не радужными красками: выяснилось, что мы потихоньку теряем позиции на зарубежных зерновых рынках, в частности, в Афганистане, проигрывая конкуренцию россиянам.

Причем там частично есть вина и казахстанских поставщиков, которые не всегда учитывают форс-мажорные обстоятельства — например, получение зерна недолжного качества из нового урожая, которое нужно заменить, из-за чего срываются сроки поставок, а клиент уходит к конкурентам. Но большая часть проблем не зависит от хлеборобов и мукомолов страны – к примеру, логистическая: сегодня из Казахстана в Афганистан продукция идет от полутора до двух месяцев, а россияне отправляют свой товар автотранспортом через Иран – и в Афгане она оказывается через неделю. Что мешает Казахстану влиться в этот маршрут через Каспий – вопрос интересный, но ответа на него никто не дает: понятно, что Тегеран долгое время был подсанкционным, но на фоне противостояния Запада с Россией про режим аятолл, похоже, напрочь забыла вся прогрессивная мировая общественность. Так что можно было бы и рискнуть в вопросе налаживания этого коридора – либо проложить свою альтернативную тропу через прикаспийский же Туркменистан.

Помимо этого, афганские потребители начинают требовать изменения отношения к себе: если ранее по вполне понятным причинам наши хлеборобы и мукомолы работали с ними только после стопроцентной предоплаты, то теперь их афганские партнеры считают, что риски снизились – и можно обойтись предоплатой в меньших размерах, например, в 15% от стоимости партии. И тут тоже отдельное спасибо российским компаниям, которые эту предоплату снизили, но главная причина того, что наши хлеборобы проигрывают россиянам, заключается в том, что за последние десять лет соседняя аграрная держава поменяла свою государственную политику в этой отрасли и изменила механизмы поддержки фермеров, благодаря чему урожайность сельхозкультур в России стала в 1,5 раза выше, чем у Казахстана, заявил эксперт аграрной отрасли Толеутай Рахимбеков. Более того, по словам эксперта, продуктивность российских животных также в 1,5 раза выше, что позволяет соседям выигрывать конкуренцию и в животноводстве, хотя исторически в этом разделе АПК Казахстан всегда первенствовал. «Казахстан все эти годы ничего не делал, медлил с развитием отрасли — и сам себе создал такую ситуацию. В этом ничего удивительного нет», — говорит Рахимбеков.

Он привел в пример Омскую и Северо-Казахстанскую области, являющихся соседями: по словам эксперта, у них земельные, почвенные и погодные условия абсолютно одинаковые, но в Омской области урожайность 20 центнеров с гектара, а в СКО — 12 центнеров с гектара, при этом затраты на гектар у фермеров одинаковые. «Таким образом, российский фермер получает урожай в 1,5 раза больше, соответственно и себестоимость его пшеницы в 1,5 раза меньше. Вот почему российское зерно импортируется в Казахстан дешевле, чем местное», — пояснил он. При этом качество зерна не является принципиальным моментом для иностранных приобретателей, поскольку в Афганистане, а также в Пакистане, куда в основном отправляют свою продукцию казахстанские хлеборобы, предпочитают пшеницу 4 класса, которая составляет значительную массу нашего ежегодного урожая. Основным камнем преткновения при конкуренции с россиянами становится именно цена, и здесь добиться позитивных сдвигов можно только за счет повышения урожайности. Либо искать те рынки, на которые российскому зерну путь закрыт в обозримом будущем – например, европейские. Напомним, что с 1 июля в Евросоюзе действуют пошлины на импорт российского и белорусского зерна. В Зерновом союзе Казахстана считают, что страна на фоне этого имеет возможности увеличить поставки своего сырья на европейские рынки, но для этого нужно одно условие – транспортные субсидии. Об этом эксперты рассказали на сессии с журналистами в рамках форума Agricom, подчеркнув, что даже здесь вопрос себестоимости (урожайности) выходит на первый план.

«У нас есть шанс увеличить экспорт зерна в ЕС, но при условии, что наша цена будет конкурентной с российской. Потому что даже при наличии пошлин на российское зерно наши транспортные расходы не дают нам возможности конкурировать с Россией», – сказал глава Зернового союза Нурлан Оспанов. Представитель же Зернового союза Казахстана Евгений Карабанов рассказал, что размер пошлины на мягкую пшеницу из России составил 95 евро, на твердую пшеницу – 148 евро, на семена льна – 10% до нового года и 20% после, на семена подсолнечника и другие культуры – 50%. «Да, безусловно, у нас появляется возможность выхода на новые рынки, но какова будет стоимость логистики туда, это достаточно сложно просчитать. И потом российский товар будет тогда продаваться на других рынках, в том числе на рынке Китая, и нам придется конкурировать на этих рынках жестче, понимаете? Я не думаю, что мы какие-то получили дополнительные преимущества. А то, что Евросоюз себе определенные осложнения сделал, это да: они сейчас будут покупать дорогой товар – либо с пошлиной из России, либо лен из Канады, либо лен из Казахстана, и он не будет дешевле. То есть в итоге российские цены с пошлиной будут равны цене товара из Канады либо из Казахстана, они не сэкономят ничего», – считает Карабанов. о его словам, транзит казахстанского льна до Бельгии обходится экспортерам около 140–145 долларов за тонну, при этом отечественный лен продается в Европе за 620 долларов за тонну, то есть примерно четверть конечной стоимости льна приходится на транспортные расходы.

Оспанов к этому добавил, что Казахстану необходимо субсидировать транспортные расходы экспортеров, чтобы выходить на новые рынки и уменьшить переходящие (остающиеся от урожаев прошлых лет) запасы зерна в стране. «Мы полагаем, что нам нельзя оставлять на рынке большие переходящие запасы. По нашим расчетам, по пшенице запасы на следующий год составят 4,5 млн тонн. При этом для того, чтобы нам нормально себя чувствовать на рынке, нужно, чтобы оставалось переходящими запасами максимум 2,5 млн тонн, из которых 1-1,5 млн – это резерв Продкорпорации», – сказал Оспанов. Глава Зернового союза пояснил, что переходящие запасы – это то зерно, которое фермер не смог продать, несмотря на понесенные затраты, то есть замороженные деньги агрария, которые он мог бы пустить в дело. Поэтому экспорт пшеницы, по его расчетам, надо увеличивать как минимум на 2 миллиона тонн ежегодно – по его словам, этот вопрос обсуждался с госорганами. Поскольку были сомнения насчет того, не нарушит ли Казахстан соглашение Всемирной торговой организации, введя транспортные субсидии – но аграрии нашли лазейку: «Мы изучили соглашение ВТО, и там есть оговорка о защите национальных интересов. То есть нашему Минторгу необходимо собрать от Минсельхоза и отраслевых ассоциаций обоснование о том, что при таком урожае и при такой конъюнктуре рынка правительство принимает решение о введении субсидий на определенный срок и объем для защиты продовольственной безопасности и зернопроизводителей. Тем более европейскому рынку это тоже нужно, потому что у них там недобор зерна. В целом, понимание у госорганов есть», – сказал Оспанов.

Что ж, остается дождаться, когда это понимание трансформируется в введение транспортных субсидий. Хотя при текущих проблемах с наполнением бюджета основным препятствием для их введения может стать банальная нехватка средств, а не боязнь нарушить какие-то нормы международного права (тем более, что их сейчас не нарушает только ленивый). Аграрии, кстати, рассказали и о том, какие последствия имел запрет по ввозу более дешевой российской пшеницы в Казахстан в конце августа: у казахстанских трейдеров появились проблемы с транзитом отечественного зерна через территорию России. «Было понятно, что если мы вводим запрет на российскую пшеницу, то получим адекватный ответ российской стороны. Мы везем наше зерно в Европу и Турцию через территорию России, мы прогнозировали, что Россия может создать определенные сложности для наших экспортеров. И она сегодня их уже создает», – сказал глава Зернового союза. Пока это единичные факты, создаваемые карантинными надзирателями из Россельхознадзора, но с течением времени они вполне могут стать тенденцией, уверен Оспанов. Между тем, по его словам, нашим властям предлагался другой, смягченный вариант ограничений поставок зерна из России в Казахстан, который не давал бы поводов соседям строить транспортно-карантинные козни.

«Раньше запрет касался ввоза российского зерна автотранспортом, но наши мукомолы могли импортировать зерно по железной дороге, мы предлагали оставить это решение, но ввести в отношении наших мукомолов встречные обязательства: на тот объем пшеницы, который они привезли из России, они должны переработать и поставить муку на внутренний рынок по фиксированной цене. Тогда бы мукомолы не стали бы, возможно, импортировать российскую пшеницу, потому что эти условия были бы для них не очень выгодны. Тем самым мы бы не вводили запрет, но в то же время остановили бы импорт. Но правительство не отреагировало должным образом на это предложение», – заявил Оспанов. И признал, что планы увеличения экспорта казахстанской пшеницы на два миллиона тонн во многом зависят от того, даст ли Россия этому объему гарантированный зеленый свет без проволочек на своей железной дороге. «Для того, чтобы пройти через территорию России в ее порты или порты стран Балтии, мы должны согласовать план транзита. Наши экспортеры обращаются в соответствующую администрацию России и согласовывают документ. Мы можем подать заявку на 42-45 вагонов, а нам могут согласовать на 15. И это ни туда ни сюда. Ты уже не поедешь, потому что это не корабельная норма, это бесполезно. Будет ли Россия так поступать, мы не знаем. Но надеемся, что те случаи, которые нам известны, они объективны. В любом случае необходимо вмешательство государства в лице Минторга», – констатировал Оспанов.

На вопрос о том, почему Казахстан не рассмотрит в качестве альтернативного маршрута в Европу Транскаспийский коридор, эксперт объяснил, что транспортировка зерна через Каспий выходит дороже, чем через российские порты, и при каждой перевалке качество зерна ухудшается. «Решение о запрете ввоза российского зерна в Казахстан действует до конца года. По истечении этого срока мы полагаем, что правительство не будет продлевать его, потому что для этого нет каких-либо веских оснований. Более того, мы будем наблюдать за тем, какие шаги предпринимает Минторг, чтобы урегулировать ситуацию со своими коллегами из России, чтобы она не стала системной. И если у них это не будет получаться, мы вместе с другими ассоциациями зернового рынка будем выступать за то, чтобы решение о запрете импорта российской пшеницы действовало не до конца года, а до 1 ноября или до 15 октября каждого года», – заключил Оспанов. В общем, ссориться с соседями вообще не резон, а когда ты зависишь от них логистически и проигрываешь им по цене производимой продукции, этого вообще делать категорически не рекомендуется. Остается надеяться, что теперь правительство, прежде чем вводить какие-то запреты, будет прислушиваться к бизнесу, способному просчитать все реальные последствия введения этих запретов в той или иной форме.