Данияр Ашимбаев

Интервью с политологом Данияром Ашимбаевым.

Казахская загадка. Часть I
Казахская загадка. Часть II

– А какие идеологемы определяют историческую науку в новейшем времени?

– В начале нулевых была мода на правопреемственность с Тюркским каганатом. Вспомните концепцию «Мәңгілік ел», которая разрабатывалась при Назарбаеве в качестве главной идеологемы. Начиналось вообще-то с «обычного тюркизма», поддержанная большинством идеологов и частью творческой интеллигенции. Затем идея непрерывной и развивающейся государственности затмила 550-летие Казахского ханства (2015 г.) и 100-летие «Алаш-Орды» (2017 г.). Идея тысячелетнего Эля не мешала концепции конституционного признания исторической роли первого президента как основателя независимого Казахстана. В 2017 г. «Мәңгілік ел» забыли, а в 2022 г. из конституции выпало упоминание первого президента. Касым-Жомарт Токаев начал в качестве основного приоритета продвигать преемственность с Золотой Ордой. В свое время, как я уже упомянул, гремели баталии между Магауином и Шахановым по поводу роли Чингисхана. Токаев конфликт как бы обошел, сделав упор на Джучи как основателя династии будущих казахских ханов. Новая история в нескольких томах еще разрабатывается, поэтому оценить общую концепцию пока сложно.

На мой взгляд, попытки уложить историю в какую-либо политическую концепцию малопродуктивны. У казахов есть европейские и азиатские корни, кочевая и оседлая история хозяйственного комплекса, тенгрианские и исламские верования, хорошо развит билингвизм. Регион был постоянным местом контакта разных цивилизаций. Мы не можем даже однозначно сказать, что казахи – это потомки исключительно кочевников – воинов и скотоводов.

– Недавно вспоминали в связи с 70-летием покойного Нурболата Масанова…

– Безусловно, у Нурболата Масанова есть свое достойное место в исторической науке. И все мы знаем, у него есть интереснейшие работы, но он тоже постулирует, что казахи – это номады. Точнее даже так – казахи стали казахами, потому что они номады. Цитирую: «Содержательно казахами были все те, кто остался на территории Казахстана. Казахами были все те, кто остался вести кочевой образ жизни. Казахами были все те, кто остался «верен заветам предков» и не перешел к оседлому образу жизни. Казахами были все те. кто ушел от государства «казаковать» и не признавал государственного контроля. Казахами были все те, кто прекрасно осознавал свое отличие от оседлых жителей и земледельцев. Казахами были все те, кто смотрел на них «сверху вниз». Казахами были все те, кто считал, что их культура и образ жизни – самые лучшие и единственно возможные во всем мире».

Масанов в пух и прах разносит множество концепций казахского этногенеза, но его версия тоже не безупречна. У нас есть оседлый Южный Казахстан. Как с ним быть? Нурболат Эдигеевич отнес его к «маргинальной зоне». Мне кажется, это не совсем оправдано. С другой стороны, Масанов с юмором говорил, что это уже не так важно, поскольку все давно стали …сартами!

Территория Казахстана впитывала различные антропологические, языковые, этнические типы, переварила их. Эти народы сохранились в виде названий казахских родов, хотя, на мой взгляд, считать их прямыми потомками было бы неправильно. Многие специалисты указывают, что кочевой род сам по себе не слишком устойчивая конструкция. Возникал, распадался, вновь возникал с другим составом, но под старым брендом. Прошли, так сказать, этнический реинжиниринг. Я собрал большую библиотеку разные шежире и по ним видно, что там регулярно интегрировались вместе или по отдельности различные пришлые элементы. А уж сегодня, когда вошла мода вводить в родословие по престижу или за скромное вознаграждение, генеалогии сильно потеряли в весе как документ.

– А генеалогия это составная часть этногенеза?

– Смотри, если говорить об этногенезе, то давайте уточним, что с самими терминами «народ», «нация», «этнос» до сих пор нет никакого консенсуса – ни научного, ни политического. Тематика вообще появилась всего около полутора веков назад, а нациестроительство в СССР до сих пор еще находится в состоянии изучения. В 1919 г. Ленин принял решение выделить киргизов (казахов) в отдельный регион. В 1924–1925 гг. произошло размежевание Средней Азии по смешанной научно-политической методике. Казахстан консолидировал свою нынешнюю территорию. Были выработаны литературный язык, введено всеобщее начальное и среднее образование, активно работали средства массовой информации и учреждения культуры, которые привели к унификации существенной части регионов Казахстана – с доминантой Севера. При Динмухамеде Кунаеве произошло формирование историко-литературного багажа, который способствовал унификации представления об общей истории. В пантеон исторических фигур советского периода были введены южане Рыскулов и Джандосов, в пантеоне древнего периода закрепили аль-Фараби (который примерно в 1970 г. окончательно стал «казахом»). Последний секретарь ЦК Компартии Казахстана Узбекали Джанибеков активно способствовал пропаганде преимущественно южных национальных ценностей как общеказахских, обеспечив независимый Казахстан теми самыми «скрепами», которые сейчас считаются традиционными. Президент Нурсултан Назарбаев обеспечил межнациональное согласие в условиях распада Союза, продвинул и закрепил тезис о приоритете казахстанского патриотизма, а затем перенес столицу на север, способствовав консолидации региональных элит.

Тем самым, процесс строительства как бы продолжается, но вот вопрос – по какому пути он пойдет. Многие пытаются противопоставить национальную и гражданскую идентичность, но есть вопросы и с самим пониманием, что есть «национальное»? В последние десятилетия появилось немало работ, пересматривающих традиционные понимания этноса. Бенедикт Андерсон и Эрик Хобсбаум еще в 1989-е гг. опубликовали ряд интересных работ, в которых пришли к выводу, что этносы – это своего рода «воображаемые сообщества», существующие в сознании людей, ассоциирующих с этими группами, и более или менее оформленные на государственном уровне. Схожую позицию занял академик РАН и бывший директор Института этнологии и антропологии Валерий Тишков. Тут можно бесконечно полемизировать, но вопрос в том, что даже в рамках одного этноса есть разнообразные антропологические типы, менялись языки, традиции, религии, порой ареал обитания. Взять французов: население в массе своей – кельты, галлы. Язык – романский, полученный от завоевателей-римлян, название – от других завоевателей – франков. На севере – Нормандия, где живут потомки викингов-скандинавов, на юго-западе – Гасконь, где обитают баски – докельтский реликт, на западе – Эльзас и Лотарингия, то есть немцы. Добавим огромную арабскую и негритянскую примесь, но всё вместе – это Франция и французы. Возьмем Китай и Индию, где население принадлежит к разным расовым типам и говорит на разных языках и диалектах. Если ближе – то вот узбеки, часть которых – иранизированные тюрки, другая тюркизированные таджики, а название в честь отрядов Мухамеда Шейбани, которые их завоевали в начале XVI века и затем растворились в общей массе, европеоидной кстати. Провести грань между узбеками и таджиками смогла только советская власть, и не до конца. При этом таджики, ставшие узбеками, и узбеки, ставшие таджиками, толком не ассимилировались в новом административном статусе. Собственно, таджики даже памирцев не ассимилировали. Вообще, практически нигде «старшие» нации не смогли ассимилировать «младших».

– Советская власть, как пишут многие, особенно в России, заложила национальную бомбу под единое государство.

– Советская власть считала, что советские нации есть более прогрессивная форма общественного устройства, нежели родоплеменная структура. И строила эти нации, нормировала литературный язык, пестовала (порой весьма жестко) национальные элиты и интеллигенцию, вырабатывала историю, культуру, быт, соединяя часть прежнего уклада с новым. Мы видим, что выработанная Лениным и Сталиным административное деление СССР легло в основу современных независимых государств, включая Казахстан, но нужно понимать, что большевики, когда строили страну, не исходили из предположения, что она развалится на национальные части, которые пойдут иными дорогами. Да и вообще советская федерация не была статичным явлением; за эти десятилетия проводилось множество вариантов государственного и национального переустройства.

– Так что лежит в основе казахской государственности – раздел монгольской империи, откочевка Джанибека и Гирея, «Алаш-Орда» или декреты советской власти?

– В основе казахской, точнее даже так – казакской государственности, конечно, история одноименного ханства. А в основе казахстанской государственности – декреты советской власти, актуализированные, естественно, деятельностью «Алаш-Орды». «Алаш» не был, строго говоря, достаточно легитимным или системным правительством, но он обратил внимание на необходимость национального строительства на территории Степного края. Также как «Кокандская автономия», которая быстро рухнула, но вынудила руководство РСФСР и Туркестанской АССР заняться национальным строительством. Но вот повышение статуса до союзной республики в 1936 г. – это уже лично к товарищу Сталину. Мне не попадались документы, чтобы Алма-Ата Москву об этом конкретно просила.

– Советская модернизация сейчас называется многими «колониализмом»…

– Во-первых, на советскую модернизацию надо смотреть целиком, а не в узком контексте. В частности, это касается тематики репрессий и голода в отдельные периоды. На мой взгляд, такие события нельзя вырывать из контекста. У них были причины и последствия, региональная специфика. Перед тем, как вешать ярлыки, нужно видеть картину в целом.

Во-вторых, довольно-таки жесткими методами кочевников, живущих родовым строем, перевели в аграрно-индустриальную, урбанизированную цивилизацию с большим социальным пакетом. Вчерашние кочевники заплатили за него высокую цену, но возврата в старый уклад что-то никто особенно сейчас не требует. Не забудем, что в процессах модернизации активно участвовали местные кадры, на долю которых приходится известное число и инициатив, и перегибов. Все эти разговоры о «геноциде» и «голодоморе» никакого отношения к исторической реальности не имеют.

Мы сейчас, в независимом Казахстане, сидим на фундаменте, который воздвигла советская власть. Промышленность, сельское хозяйство, административное деление, система здравоохранения и образования – ведь все это комплексно было построено, так сказать, еще «Сверхстарым Казахстаном»! Сегодняшний аул – это не кочевой аул с юртами и традициями, а полуприватизированный земледельческий колхоз или совхоз. Даже современный ислам – это больше «советский» продукт.

– Однако! Как раз хотел спросить про религию. Мы вроде бы одновременно и тенгрианцы по мировоззрению, и мусульмане, что называется, по документам. ДУМК трактует традиционные казахские ценности как исламские и, напротив, продвигает исламские ценности как национальные. Вроде все называются мусульманами, но я не то чтобы фанатизма в массах не вижу, но и минимального соблюдения каких-то правил. Каково соотношение ислама в казахах? И что вы имеете в виду под «советским продуктом»?

– Начнем, как обычно, с дуализма. Индоевропейские племена, в частности, те же саки, были солнцепоклонниками. Можно сказать, насколько они были классическими зороастрийцами. Наурыз мы, кстати, унаследовали по этой линии. Зороастрийская символика хорошо представлена, скажем, и в образе Золотого человека из Иссыкского кургана, и на мавзолее Ахмета Асави.

Тюркоязычные племена были тенгрианцами, шаманистами. Сложно сказать, каков был их философский канон: у нас вот как-то при описании тенгрианства в местном разливе обычно выпадает образ подземного мира с его правителем Эрлик-ханом. Зато упор сделал на созерцательность, тенгрианские орнаменты, музыку, образ мышления.

Монголы были шаманистами, но отличались полной религиозной толерантностью. Считается, что ислам Золотая орда приняла при хане Узбеке и с тех пор все ее потомки – мусульмане. Тут можно поспорить, поскольку многие исследования показывают, что ислам был принят только верхушкой и достаточно формально. В отличие от того же Мавераннахра.

О религиозном состоянии кочевых казахов достаточно много написано современниками. Практически все указывали, что у казахов был скорее развит шаманизм и даже популярное увлечение кочевых элит суфизмом многие религиоведы связывают с тем, что последнее достаточно близко к шаманизму. Большинство этнографов пишут, что казахи – «неправильные мусульмане», несмотря на агитацию, которая шла с юга, из Средней Азии, и с севера, из Казани. Причем во втором случае ее продвигала уже российская администрация.

Пожалуй, только Радлов писал, что казахи – вполне себе правильные мусульмане, но он, во-первых, писал по итогам путешествия по южным провинциям, а во-вторых, после этого тезиса присутствует несколько пространных абзацев с перечислением местных традиций, которые ну никак не вписываются в исламский канон. Любой религиозный канон во всей своей полноте является, скажем так, чересчур «академичным» и при натягивании на любую местную матрицу сильно видоизменяется. Во-первых, мимикрирует под близкие местные традиции, а во-вторых, не акцентируется сразу на вопросах, которые не приемлемы аборигенами. Ислам по пути в Казахстан был серьезно переработан персами (арабские традиции хороши все-таки больше для арабов), а здесь более или менее зашел на оседлое население. Как раз на советский период пришелся период массового оседания казахов с одной стороны и полировка научным и идеологическим аппаратом религиозных канонов для избавления их от откровенного мракобесия – с другой. Ну и третья основа – это развитие нового традиционализма. В итоге ислам принял достаточно мягкую форму (имамы тогда порой провозглашали социализм продолжением дела Мухаммеда), а в Казахстане принял больше обрядовую форму (поминки, свадьбы). Кстати, еще в 1940-е и 1960-е гг. местный муфтиат (САДУМ) специальными фетвами отменило ношение паранджи. Расцвели многие доисламские традиции (в частности, паломничество к святым местам), которые имамы аккуратно стали называть «религиозными». По сути, главными маркерами принадлежности к исламу (и «национальными традициями») стали обрезание и запрет на свинину (это вообще-то, собственно, доисламские традиции древних семитов), а также определенные праздники и обряды. Сегодня мы видим, что в качестве «маркера религиозности» (и даже духовности) вперед вышел внешний вид – платок и бородка.

«Возрождение» религиозности у нас пошло также по запутанному сценарию. Умеренно городский ислам сам по себе несколько «каноничнее» прежнего кочевого. С другой стороны, даже если не брать в расчет общую архаичность и местами мракобесность многих религиозных норм, строгое соблюдение чего-либо в местный менталитет никак не укладывается. Нашему соотечественнику важнее выглядеть религиозным, нежели быть таковым по факту. Кроме того, присутствует важный фактор – желание (и умение) договариваться с законом, начальством, небесами, то есть в последнем случае не только элементы шаманизма, но и всевозможная парапсихология и куски других религий. Для национального менталитета важна не причастность к умме, а землячество, родство, совместный бизнес и т.д.

— Некая общинная «скрепа»?

— И это тоже. Заметьте, что даже религиозный радикализм не пошел по пути попыток построить некий «халифат». Как только вызревает что-то крупное, то включается фактор иерархии, провоцирующий конфликтное поле и тут же оказывающийся в поле зрения спецслужб. Другое дело – сращивание ячеек с ОПГ. Практически все теракты в Казахстане имели спонтанный характер, особой предварительной подготовки мы не видели. А события января 2022 г. показывают, что использование «бородачей» было фактором политической борьбы с участием спецслужб, а не самостоятельным движением. Безусловно, есть фактор внешней прокачки радикализма в Казахстане, питательной почвой которого является городской малоообразованный и бедный маргиналитет, но здесь опять-таки прослеживается фактор его прикладного использования.

Оценивать интеллектуальный уровень духовенства проблематично. Ведь даже проведение в жизнь тезиса о том, что традиционным исламом для Казахстана является ханафитский мазхаб, было делом рук не ДУМК, а Агентства по делам религий. Причем, его у нас пытаются подать как традиционный, но реальной традицией всего Казахстана его назвать проблематично. На юге корни есть, но население в массе своей – и даже там – религиозно формально.

– Наши теологи любят говорить о том, что ханафитский мазхаб – самый миролюбивый и самый традиционный.

– Ну, скажем, талибы тоже считаются ханафитами, что не делает их миролюбивыми. Другое дело – суфизм, который сейчас подают как часть суннизма, хотя истоки его более близки к шиизму, не говоря уже о шаманских практиках и связях с индийскими верованиями. Но это опять-таки вопрос историко-теоретический. Государству нужен некий «правильный ислам», который можно впихнуть населению как традицию и использовать как противовес радикалам. Но мы видим, что набор традиций, да и представления о традиционном менталитете у нас сформулированы очень идеалистически и выборочно. А изучать менталитет у нас никто всерьез не собирается. Барымта, тщеславие, откочевки от непопулярных правителей, кун, калым, многоженство, тоевая культура, избирательное законопослушание – их куда дели? Про работорговлю и пиратство (на Каспии) у нас писать не принято. Про социальное расслоение в традиционном казахском ауле тоже. Сейчас даже кто-то писал, что к курению казахов приучила советская власть, хотя Иоганн Георги еще в 1799 г. писал, что казахи – «страстные охотники до табаку». О том же пишет путешественник XIX в. Арминий Вамбери в своих знаменитых «Очерках жизни и нравов Востока»: «Эти кочевники (киргизы) умеют доставлять себе наслаждение курения среди пустыни». Оба описывают достаточно забавный способ курения у кочевых казахов, но это к нашей теме не относится. Так что, реальный набор традиций и мифологизированное о них представление – две разные вещи. И религиозности это касается не в последнюю очередь.

– Попробую отрезюмировать: мы – смешанный европеоидно-монголоидный тип, не тотально прямые потомки всяких великих цивилизаций, кочевых и оседлых, не совсем тюрки и не совсем мусульмане.

– Грубо говоря, да. Современные казахи – в каком-то смысле это скорее социальная общность, нежели этническая. Но это можно сказать по отношению к большинству народов мира.

– С этой точки зрения вопрос о приоритете гражданской или национальной идентичности очень забавен. Ведь казахоязычные славяне, еще и принявшие ислам, тогда больше «казахи», чем тем русскоязычные казахи-атеисты.

– Вопрос в том, что невозможно установить некоего эталонного казаха, русского, еврея, немца, образец которого хранится в Парижской палате мер и весов. Ни этнография, ни социология не дает определенного ответа на этот вопрос. Казах – с одной стороны, это человек, который считает себя казахов, невзирая на происхождение, а с другой – это тот, каковым его условно считает государство, исходя из документирования прямых предков. Раз уж мы смотрим на вопрос исторически, то и «автохтонные» саки, и «пришлые» хунну, тюрки и монголы – были не этнической общностью, а племенными союзами, объединенных либо общностью ареала обитания, хозяйственно-культурного типа (типов) и лояльностью к тому или иному правителю. И чем это отличается от понятия «гражданская идентичность»?

На мой взгляд, главное не вдаваться в фанатизм по поводу «национального содержания» и не впадать в мифотворчество по поводу влияния истории на современность.

– А можете ответить тогда на последний вопрос: ваши эти конечные   утверждения могут вызвать, подпасть под слаженную критику или ее градус будет малозначащим?..

– Любое прочтение истории всегда вызывает критику. Объективная критика делает конечный продукт лучше, насыщеннее. Эту тематику мы неоднократно обсуждали с коллегами и друзьями. У них возникают вопросы, у меня возникают вопросы. Начинаем копаться глубже, искать, размышлять, обсуждать. Получился вот такой логический ряд. Он небезупречен, конечно. Видите, в истории нет ни одного тезиса, который бы считался абсолютным, своего рода константой. Все, что мы видим – это авторская реконструкция.

Интервью с политологом Данияром Ашимбаевым.

Продолжение. Начало здесь.

– Продолжим… А можно еще раз подробнее к тем исследованиям и, определенным научным спорам прошлого века, в свете поднятой темы? Они ведь буквально бушевали?

– Пожалуйста. Напомню, во второй половине XIX в. российские историки и этнографы сошлись на том, что казахи возникли в XV–XVI вв. и «составились из разных народностей, с заметным преобладанием тюркского племени, что отразилось и на чертах их лица. У них можно встретить все переходы и оттенки, начиная от чисто монгольского очертания лица калмыка до типических черт кавказского племени». Это я цитирую энциклопедию Брокгауза и Ефрона. Именно на базе этих исследований была построена первая книга по истории казахов, изданная в СССР. Речь тут снова идет об «Очерках по истории казак-киргизского народа», изданных в 1925 г. и написанных Александром Чулошниковым – первым председателем Общества изучения Киргизского края. По его мнению, казахи – это «ничто иное, как конгломерат различных тюркских монгольских племен, имевших некогда самостоятельное существование, и только каких-нибудь 350–400 лет тому назад сплотившихся в нечто однородное и цельное под объединяющим воздействием окружающей их вольной беспредельной степи». Но работа Чулошникова вызвала негативную реакцию у части национальной интеллигенции; ее (как и дореволюционные книги) объявили «проявлением тенденциозности, духа противоречия, обслуживания и обоснования преступной политики царизма».

Одним из первых ответов можно смело считать известнейший труд Мухамеджана Тынышпаева «Материалы к истории киргиз-казакского народа» (1925 г.). Так вот, его особенно возмутил тезис Чулошникова о том, что «всякие попытки искать самостоятельное существование казакской народности ранее XV века заранее обречены на неудачу». Тынышпаев методично привел всевозможные созвучия слову «казах» в исторической литературе, вплоть до античности; категорически отверг связь трактовку «беглеца»; указал на прямую преемственность казахских родов с древними племенами. Общий вывод таков: тюркское племя «алчын» вышло с Алтайских гор до V в. до н.э. Потом они стали называться «казаками», расселись по всей степной зоне, фигурировали под разными неправильными названиями, собирали в свой состав различные древние племена и были консолидированы Хак-Назаром.

– А какие еще были похожие случаи, когда историки метали в друг друга критические стрелы?

– …Их немало было. Так работа Тынышпаева, в свою очередь, вызвала негативную реакцию у другой части республиканской элиты. Ее ответом стала книга Санджара Асфендиарова «История казакского народа», вышедшая в 1935 г. Этот автор едва ли огнем и мечом прошелся по «историкам местного националистического лагеря», указав, что «исходя в принципе из той же расовой теории, они подчеркивают «великую» роль народов Азин, в частности тюрко-монгольской расы. Современные народы Востока наделяются ими «великими предками», которым нужно подражать, роль которых нужно воскресить. Так на базе прошлого, на базе истории куется националистическая буржуазная идеология – подновленный панисламизм и пантюркизм. Таков подход буржуазных историков к вопросам истории Центральной и Средней Азии». Таким образом, Асфендиаров, разбирая историю казахов уже с точки зрения марксизма, пишет: «Ряд названий племен и родов, существовавших в то отдаленное время, сохранился до настоящего времени у казаков, ногайцев, отчасти у узбеков и других тюркских н монгольских народностей в качестве родовых названий (уйсын, дулат, найман, кипчак и т.д.). Это обстоятельство давало повод историкам-националистам утверждать о древности происхождения казаков и даже о происхождении от казаков всех остальных народов». По его мнению, «эта националистическая, антимарксистская концепция должна быть разоблачена до конца».

Относительно изысканий Тынышпаева Асфендиаров был весьма ехиден: «Если искать во всех языках слова, сходные со словом «казак», то действительно можно выдумать вывод о всемирном распространении казаков. Чем, например, хуже тынышпаевских примеров было бы утверждение, что, так как в Америке есть штаты «Канзас» и «Арканзас», а в Аравии город «Каза», то несомненно там некогда жили казаки? Или догадки о том, что англичане несомненно потомки казаков, ибо английское «тори» (консерваторы) не что иное, как видоизмененное казанское «торе» (султаны)?».

Сам Асфендиаров образование казахского народа объясняет социально-политическими условиями: «О казаках, как об обособившемся народе, можно говорить лишь с того момента, когда закончился процесс прочного овладения Волгой, правым берегом Урала и Западной Сибирью Московским царством, с одной стороны, и с другой, – процесс окончательной ассимиляции узбекского союза оседлыми элементами Туркестана. Этот процесс окончательно замкнул оставшиеся кочевые тюрко-монгольские роды и племена на территории Казакстана. С завершением этого исторического процесса начинается консолидация казакской нации, происходящая в настоящее время уже в совершенно иных условиях – в обстановке диктатуры пролетариата».

– И что в итоге то?..

– Для отечественной историографии, собственно для казахов в целом, безусловно, одинаковы ценны и Тынышпаев, и Асфендияров. Но вместе с тем, рождается понимание того, почему Тынышпаева в современном Казахстане регулярно переиздают, а труд Асфендиарова последний раз издавали… 30 лет назад… Кстати, интересно, что именно Асфендиарову доверили писать очерк истории Казахстана для 1-го издания «Большой советской энциклопедии», но одновременно, теперь уже он тогда же попадает под критику сверху, как представитель «школы Покровского» – прежнего главного историка и обществоведа страны, обвиненного посмертно в «левом уклоне».

В 1936 г. вышла книга Турара Рыскулова «Казакстан», посвященная 15-летию республики, где этот видный деятель дал свою трактовку. По словам зампреда Совнаркома РСФСР, «Казахи появились на исторической арене в XI веке. До этого на территории современного Казахстана пребывали другие племена и народности. Так, например, найденные памятники старины (городища, древние могилы, орудия из камня, меди, бронзы и т.д.) говорят за то, что здесь когда-то жил довольно развитой народ. За 200 лет до Р.X. (по указанию китайских историков) в крае появилось племя усунь или уйсунь (которое по некоторым данным считается предками одноименных племен теперешней старшей орды), а в 177 г. после Р.X. страну занимали гунны, двигавшиеся на запад; в VII веке с Алтая спускаются уйгуры, образовавшие тогда свою империю, а потом появляются одно за другим различные тюркские племена… Древнее происхождение казахского народа и место, откуда он впервые вышел, не установлены Но тем не менее, о казахах известно было еще в глубокой древности. Местопребывание их указывается в разных концах пространства между Черным морем, Сибирью и Монголией. О «казахах», «асаках», «алчинах» и т.д. говорится в китайской, арабской, персидской и других летописях». Как можно заметить, тут мы уже видим, скорее, отголоски работ Тынышпаева.

Впрочем, в последующие годы и Тынышпаев, и Рыскулов, и Асфендиаров были репрессированы…

– А Чулошников?

– Умер в блокадном Ленинграде.

– И на сцену вышел Бекмаханов?

– А вот и нет. Бекмаханов был несколько позже. Потому что следующая крупная работа принадлежит Михаилу Вяткину. В 1941 г. он выпустил в Москве монографию «Очерки по истории Казахской ССР», в которую вошли первые материалы масштабных археологических работ, развернутых в регионе, а также печальный опыт предшественников. Оценивая влияние древних племен на вошедшие в состав казахов рода Вяткин дает достаточно интересную оценку: «Как ни плохо изучен до настоящего времени этногенезис казахских племен, но то, что известно, не оставляет сомнения в том, что племена и роды, населявшие степи Казахстана, – это не родовые союзы, а аймаки, т.е. соединение обломков различных родовых союзов. Не всегда ясно, обломки каких именно старинных родовых союзов образовали тот или другой аймак, но нет оснований сомневаться в смешанном характере этих родов. Такое смешение происходило еще в домонгольский период и, несомненно, было ускорено и углублено монгольским завоеванием. Процесс смешения, конечно, не означал, что не могли сохраниться обломки прежних кровно-родственных союзов, где это смешение сказалось в наименьшей степени и которые по своему составу близко стояли к прежним кровно-родственным союзам».

Вяткин продолжает: «Совершенно очевидно, что время возникновения казахской народности нельзя отожествлять со временем появления исторических сведений о- тех или других племенах, из состава которых складывалась казахская народность. Ряд этих племен имеет весьма древнюю историю (например, уйсуны, отождествляемые с древними усунями, канглы, дулаты и др.). Основное в определении народности – язык… Образование казахского языка, как языка особой национальности, отличной от других среднеазиатских пародов, могло произойти лишь в процессе формирования хозяйственных, социальных и политических особенностей быта казахов».

Эти же тезисы легли в основу изданного спустя два годы первого тома «Истории Казахской ССР» под редакцией Абдыкалыкова и Панкратовой. Но именно Вяткин является основным автором книги.

– Это та самая «История», вокруг которой разгорелся политический скандал?

– Да. И тут необходимо пояснить ряд моментов.

Во-первых, «История КазССР» была первой из готовившихся историй национальных республик. И сходу возникла проблема «приватизации» древних цивилизаций, культур и исторических деятелей, у которых даже географически было более одного наследника. Центр пытался этот процесс как-то систематизировать, но до самого последнего дня существования СССР это так и не удалось. Там, где центр вводил идеологические ограничения для историков, в дело тут же вступали писатели и поэты. Причем, ограничения обходили простым способом – приглашали писателей из центра. В частности, все знают исторический роман Сергея Бородина о Тамерлане, который по сути «закрепил» его за узбеками. Есенберлин обеспечил попытку «захвата» Золотой Орды, Сулейменов – половцев (кипчаков) и шумеров, Алимжанов – аль-Фараби, Симашко – Бейбарса, Джандарбеков – Томирис и так далее.

Во-вторых, увлечение национальным историческим строительством началось на достаточно идеалистической основе, куда входили идеализация прежнего быта и культуры, отсутствие политических оценок тех или иных исторических фигур, произведений литературы и искусства. Жесткие научные и идеологические дебаты 1940–1950-х гг. должны были придать национальным историям и культурам классовый характер и осудить те явления, которые не соответствовали советской этике и идеологии.

В-третьих, Москва с середины 30-х годов взяла курс на определенную русификацию Советского Союза и интеграцию национальных республик в один народ. Прежний курс, который можно было назвать «Россия – тюрьма народов», сменился на «Россию – собирателя народов». Если в 1920–1930-е гг. делался упор на революционные традиции всех национальных групп, в частности, на выявление национально-освободительных движений, то вскоре выяснилось, что этот «левый уклон» играет дезинтеграционную роль, стимулируя национализм и межнациональные конфликты. Поэтому была проведена ревизия движений. Скажем, Срым Датов и Исатай Тайманов остались как позитивные фигуры, а вот Кенесары был признан реакционным: ибо выступал против объединения Казахстана с Россией, воевал за восстановление ханской власти, да и к тому же был камнем преткновения в казахско-киргизских отношениях. Напомню, что последний хан восполнял свои ресурсы грабежом киргизских аулов, за что и был ими убит. Вот, собственно, тут Бекмаханов и пострадал.

Данная работа проводилась практически по всем республикам с целью выработать взаимно непротиворечивую, позитивистскую историю. В частности, под «критику» попали Золотая Орда, Хазарский каганат, эпосы об Эдиге и Коркуте. Позже, в 1950–1960-е гг. большую часть самых одиозных запретов тихо сняли.

– А как это повлияло на представления об этногенезе казахов?

– Уже во второй половине 50-х гг. выработалась точка зрения, по которой казахский этногенез спокойно себе шел на базе ранее живших на этой территории народов, включая саков (которых начали называть частично тюркоязычными). Исходили из тезиса, что в основе казахов лежали тюрки-кочевники (впрочем, не отказываясь жестко от оседлого и урбанизированного населения). Потом пришли монголы и замедлили «естественный ход казахского этногенеза», да еще и сильно повлияли на антропологический тип будущих казахов (усиление монголоидности). Но все равно растворились в тюрках, а с образованием Казахского ханства и национальная консолидация подоспела.

В школьном учебнике по истории Казахстана авторства Бекмаханова говорилось: «Образование казахской народности заняло длительный период времени. В основу казахской народности легли племена усуней, канглы, джалаиров, кипчаков, найманов, дулатов, аргынов, огузов, уаков и других. Они имели общую территорию, были близки между собой по уровню развития хозяйства и культуры и говорили на одном языке. К XIII веку сложились необходимые условия для объединения различных тюркоязычных племен в народность. Но сложение народности было задержано нашествием монголо-татар».

Аналогичное мнение указано и в вышедшем сразу после обретения независимости очерке «История Казахстана» под редакцией Манаша Козыбаева (1993 г.). Отмечалось смешение автохтонного европеоидного типа и пришлого монголоидного. Основной вывод был характер для официальной истории: «В XV–XVI вв. в основном завершился многовековой процесс формирования казахской народности и ее этнической территории. Фактически в тех же пределах, в которых размещались казахи и в последующие века. Этническую основу казахской народности… составили многочисленные разноязыкие в прошлом племенам народы, от саков, усуней, кангюев, гуннов, тюрков, тюргешей, карлуков, огузов, кимаков, кыпчаков до найманов, аргынов, киреев, конгратов, джалаиров, дулатов и многих других, обитавших в разное время на территории Казахстана… Сложение… казахской народности органически обусловлено эволюцией и взаимосвязью хозяйственных форм кочевого скотоводства и оседлого земледелия, а также городской культуры, прогрессивными изменениями в общественных отношениях».

То есть вопрос о доминирующей роли тюрков или монголов несколько отпал, сакские и тюрко-монгольские племена были уравнены в статусе, а огромные археологические и антропологические исследования дали большой материал, объединенный порой лишь административными границами. Но в рамках принятой в СССР подхода все они стали совокупностью предков казахского народа. Напрямую так не говорилось, что логические цепочки были выстроены достаточно аккуратно.

С таким багажом история дожила до Независимости с тем дополнением, что периодически пытался доминировать та или иная родовая группа историков, которая несколько гипертрофировала роль своих потенциальных предков. В частности, можно указать на уйсуней и кипчаков. Особенно популярен «кипчакский миф». Его сторонники постулируют, что монголы растворились именно в кипчакской среде и именно она стал основой казахского этногенеза, а кипчакский диалект – основой казахского языка. С обретением Независимости история ушла в мифотворчество и идеологию, где и пребывает по сей день.

Окончание следует…

Интервью с политологом Данияром Ашимбаевым.

В последние десятилетия вышли, наверное, сотни, если не тысячи книг и статей об истории казахов и Казахстана. Одни ведут нашу историю от шумеров, другие считают, что казахи – вообще первые люди на Земле. Есть те, кто считает, что казахам всего 500–600 лет, а есть мнение, что настоящий казахский этногенез только начался.

В этой путаницы активно участвуют все, кому не лень – от ученых до блогеров, от школьных учителей до академиков. Разобраться неспециалисту тут практически невозможно, особенно с учетом того, что официальная история под идеологическим прессом сама регулярно мечется в разные стороны.

Вроде мы только искали предков в Тюркском Эле, а сегодня уже на повестку дня вновь вышли монголы в лице Жошы (Джучи).

Пару десятилетий назад отчетливо помнится, как два классика по имени Мухтар сцепились по поводу исторической роли монголов в истории Казахстана. Один кричал, что они освободители, другой – что захватчики. Что решила по этому поводу официальная наука – мы не знаем, потому что сейчас даже непонятно, кто настоящий ученый, а кто – так, мимо проходил.

Мы решили в этой связи попытать политолога Данияра Ашимбаева, который помимо, скажем так, политических и элитных изысканий, немало времени тратит на изучение и классификацию исторических материалов во всех жанрах и специализациях, а в прошлом году даже выпустил сборник статей о казахах из российско-имперских и советских энциклопедий – «Наиболѣе культурный народъ…» Энциклопедические сведения о казахах и Казахстане в российских и советских энциклопедиях. XVIII—XX вв.». Его перу так же принадлежат многотомный справочник «Кто есть кто в Казахстане», книги «Казахстан 90-х» (2003), «Казахстан: история власти. Опыт реконструкции» (2008), «Вся королевская конница. Очерки новейшей истории Казахстана» (2021 г.).

– Итак, кто такие казахи?

– Хороший вопрос. А вы бы сами на него как ответили?

– Ну, казахи – это тюрки, азиаты, осевшие потомки кочевников, большей частью мусульмане, но, скажем, «в среднем».

– Вот вы и сами ответили на свой вопрос и его можно закрыть (смеется). А если серьезно, то давайте попробуем разобраться. Тюрки – это не этническая группа, а языковая. Тюркоязычные народы принадлежат к разным антропологическим (расовым) типам, которые к тому же, как мы хорошо видим, достаточно разделены в этнографическом, то есть культурно-бытовом отношении. Сами тюркские языки разделены между собой на достаточно большое число групп и подгрупп. Периодически возникала дискуссия о наличии диалектов в казахском языке. Одни филологи, как Сарсен Аманжолов, категорически настаивали на их наличии. Другие отрицали и сводили вопрос к говорам, которые, мол, возникли под влиянием соседей. Потом вдруг к наличию диалектов вернулись, причем на уровне статьи в Большой советской энциклопедии, но в итоге вопрос просто затерялся. Не забудьте, что со времен работ Аманжолова прошло много времени, за которое бурно развились всеобщее среднее образование, средства массовой информации, литература, то есть разговорный и литературный язык унифицировался еще больше.

– А сейчас язык развивается? Вы же сами недавно возмущались, что население теряет навыки чтения и письма. К тому же шло и идет мощное влияние русского языка, сейчас английский язык хорошо пробирается, китайский, немецкий, французский.

– Язык на месте не стоит – это понятно. Любой язык цепляет новые слова и выражения – в этом залог его развития. В этой связи достаточно странно выглядят попытки наших языковедов «очистить» его от неких примесей и при этом набить множеством терминов, которые отечественные терминологи уже изобрели в количестве нескольких тысяч.

Но мы ушли от главного вопроса. Статистика современного владения языками у казахов достаточно противоречива. Данные переписи говорят одно, языковеды и языковые чиновники – второе, социологи – третье. В целом, картина такова, что большая часть населения – билингвы, владеющие казахским и русским языками. И примерно – по 25–30% казахов владеют только казахским или только русским языком. Поэтому назвать казахов в «чистом виде» тюркоязычным народом сложно. Идеологи в свое время считали, что рост удельного веса казахского населения даст импульс развитию казахского языка, но так не случилось и   не получилось. У русского языка, который относится к индоевропейским языкам, в Казахстане позиции очень сильные. К тому же отметим, что в русском существенная доля тюркских заимствований, что облегчает интеграцию.

– …Но мы хотя б азиаты?

– По мне так и тут — тоже неоднозначная картина. Изначально этнографы и антропологи обращали внимание на смешанный тип казахского населения, фиксируя в нем и «азиатские» и «кавказские» черты. Единой шкалы антропологи так и не выработали, хотя в школьной программе более или менее закрепилось представление о существовании трех рас – негроидов, европеоидов и монголоидов. При этом существует достаточно большое количество смешанных и переходных типов. Современная западная наука в рамках либерального дискурса считает расы не биологическим, а социальным фактором. С обеих стороны высказано множество аргументов, дискуссия стала откровенно политизированной. Сейчас еще подключились генетики, которые считают, что морфологические признаки в отличие от генетических никакого отношения к истории человечества не имеют.

– Да, кстати, как вы относитесь к теории гаплогрупп (или как она там называется)? Генетики же переписали историю человечества!

– Тут, на мой взгляд, подход больше идеологический, нежели научный. Я просмотрел множество публикаций генетиков-историков и однозначных аргументов в пользу их подхода для себя не обнаружил.

Во-первых, методика исследований составляется буквально на коленках. Многие вопросы откровенно не отработаны, что касается и чистоты исследований.

Во-вторых, мы видим явную скороспелость с выводами. Несколько лет один из ведущих генетиков ухитрился опубликовать диаметрально противоположные выводы с разницей в несколько недель в солидных изданиях. В-третьих, этими скорыми выводами, не получившими должной проработки и проверки, стало пользоваться большое число шарлатанов и фольк-историков.

Понимаете, если вы читаете, что «эту технологию изобрел мой ассистент», а «этот метод придумал мой аспирант», а вместе мы «выработали способ определения чистоты исходного материала», нашли в интернете «методологию определения скорости накопления мутаций», прочитали одну-две книги по всемирной истории и – вдруг! – все поняли, то торопиться с выводами нормальный человек, наверное, не станет.

– А как вообще генетики вдруг заделались историками?

– Есть конспирологическая теория, по которой генетиков изначально вообще наняли установить связь между древними евреями и современным населением Израиля.

– ?… С ними что-то не так?..

– Существует достаточно аргументированная версия истории, отличающаяся от канонической. Согласно ей, евреи, попав в подчинении Ассирии, а затем Персии, начали вести активную прозелитическую деятельность. Как мы знаем, часть еврейского народа была переселена в Междуречье, где выросла за счет нееврейского населения. Затем персы-иудеи через Хорезм принесли иудаизм в Хазарию. Потом часть хазар вместе с венграми ушла в Европу, а после падения Хазарского каганата за ними последовали остальные. Таким образом, на территории Польши, Украины, Беларуси возникли будущие ашкенази – иудеи, но уже не семиты, а потомки тюркских, кавказских и славянских народов. Там, в относительной изоляции, выработалась заново ныне традиционная культурно-религиозная и языковая среда, которая получила небольшую подпитку за счет европейского еврейства. Потом эта волна поехала на Запад и в Израиль.

– То есть, современные евреи – это не потомки древних семитов-евреев, а скорее «братья» казахам? А куда древние евреи тогда подевались?

– Они остались на Ближнем Востоке, были завоеваны арабами, приняли ислам и, собственно, стали в том числе и современными палестинцами, которые в рядах Хамаса и Хесболлы ведут войну с бывшими хазарами.

– Я пару раз уже слышал про эту версию. Мне представляется, что в Израиле ее терпеть не могут.

– Естественно. Но она достаточно широко распространена и, видимо, ее решили оспорить методами генетики. А остальные узнали про свои новые корни через этот своеобразный источник.

– Вернемся к корням. Мы – азиаты, в смысле – монголоиды?

– Как там в кино было – «Видишь ли, Юра…»… Изначально, как я уже говорил, этнографы отмечали смешанное происхождение, но его истоки были не совсем ясными. К тому же были серьезные дебаты про очаги происхождения человеческих рас. Одни считают, что человек современного вида произошел в одном месте, другие – что в нескольких. Эти теории называются «моноцентризм» и «полицентризм». Истина где-то посередине. Вопрос в том, что основные расовые черты присутствовали еще у неандертальцев и возможно именно они передали их людям современного типа. Но устойчивой и однозначной теории на данный момент не существует.

Очагом возникновения монголоидов считается Китай, откуда рядом волн он заселили Юго-Восточную Азию, Америку, Дальний Восток. Европеоиды заселили Европу, Ближний Восток, Центральную Азию. Сложный вопрос в отношении Сибири – зоны урало-финских языков. Многие исследования говорят, что монголоиды дошли северным путем до Европы. С другой стороны – степной зоной – европеоиды дошли до Монголии и Синьцзяна. Андроновская культура бронзового века Казахстана – это как раз-таки европеоиды. Ряд исследований указывает на то, что они были ираноязычны, но абсолютной уверенности нет. Ряд историков считает, что потомки андроновцев и были теми самыми арийцами, которые заселили Индию и Иран, создали «Ригведу» и «Авесту». На их место пришли саки – те же европеоиды с монголоидной примесью, и тут история становится уже не только археологической, но и письменной.

Некоторые (в частности, Мусатай Ахинжанов) пытались доказать, что саки были тюркоязычными, но существенных факторов в пользу этой теории также нет.

Само происхождение тюркских языков сокрыто историей. Есть так называемая «алтайская теория», по которой тюркские, монгольские и маньчжурские языки имеют общее происхождение, а также родственны финно-угорским и корейскому языкам, но опять-таки это гипотеза.

Есть вопрос и по соотношению языков хунну и тюрков, но в целом достаточно очевидно, что языки возникли в степной зоне Восточной Азии, а вот антропологический тип населения был уже смешанным. Если саков определяют как европеоидов с монголоидной примесью, то и хунну, и тюрки – монголоиды с европеоидной примесью. Тем более, что речь в историко-политическом плане шла не об однородных в антропологическом и языковом смысле народах, а о союзах племен, где видимо доминировал язык правящего клана.

Не забудем, что в степную зону, где осуществлялся переход к кочевому скотоводству, стекались люди со всех сторон – и монголоязычные охотники и собиратели, и китайцы-земледельцы, а по пути орды вбирали в себя ирано- и уралоязычных кочевников и полукочевников Южной Сибири.

С другой стороны, нужно понимать, что все эти материалы были раскопаны и исследованы относительно недавно. В свое время путешественник и исследователь Григорий Грумм-Гржимайло немало времени провел, чтобы следы европейского вклада в развитие Азии. Он опубликовал в 1909 г. работу под названием «Белокурая раса в Средней Азии», которую в первые годы советской власти заклеймили как расистскую. Особенно жестко работы Грумм-Гржимайло критиковал молодой, но энергичный и авторитетный антрополог Аркадий Ярхо. Ярхо, которым провел большие исследования тюркоязычных народов, ввел по отношению к казахам и киргизам термин «южносибирская раса». По его мнению, «южносибирская раса» имела монголоидное происхождение, а европеоидные черты выработались в ней самостоятельно. Эта теория господствовала достаточно долго, пока не пришла в противоречие с множеством новых находок. В 1952 г. в печати выступили видные антропологи Вульф Гинзбург, Георгий Дебец, Максим Левин и Николай Чебоксаров, которые указали на смешанное происхождение «южносибирцев». Большие исследования по антропологии казахов провел наш исследователь Оразак Исмагулов, который наглядно показал на то, что в течение тысячелетий типаж древнего населения Казахстана поэтапно менялся с европейского на азиатский. На сегодняшний день, по его оценкам, казахи в среднем на 70% монголоиды, на 30% – европеоиды.

– Не эту ли «белокурую расу» потом Гумилев исследовал?

– Гумилев вернулся к теме динлинов, немало интересного написал, но, как мы знаем, ввернул в свои изыскания теорию пассионарности, чем серьезно подорвал значение своих научных работ. Археологи выявили немало интересных культур в Южной Сибири, но однозначного соотнести их с этнонимами, известными по китайским и иным источникам, не могут.

– А вообще – считать, что Восток получил подпитку из Европы – это не «европоцентризм» или даже расизм?

– Так это периодически и подается, но факт остается фактом: китайская цивилизация, та же первая известная династия Инь явно имела в своем основе полученные с Запада колесницы и бронзовое оружие. Вопрос лишь в том, была ли это следствием миграции или культурной «диффузией». Впрочем, одно другому не мешает.

И я бы не стал однозначно говорить о европеоидах как европейцах. Европеоиды произошли, скорее всего, на Ближнем Востоке или Африке, и составляют немалую часть населения Азии. Турки, арабы, иранцы, значительная часть индийцев, кавказские народы, узбеки, таджики, туркмены, афганцы – это европеоиды.

Кстати, известный китаевед Леонид Васильев предполагает, что наступлению бронзового века китайцы обязаны влиянию тех же наших… андроновцев!

– «Золотой человек» из Иссыкского кургана, как писали отец и сын Акишевы, которые его раскопали, был европейцем, то бишь европеоидом, хотя в современных детских книжках его рисуют чистым казахом.

– Кемаль Акишев в своей сводной монографии осторожно указывал, что в сакскую эпоху монголоидность и тюркские языки потихоньку проникали в Казахстан, соответственно, с юго-востока и с северо-востока. Впрочем, современные непрофессиональные историки пытаются этот процесс осмыслить по-своему. Так, бывший спикер Сената Омирбек Байгелди очень возмущался версией о том, что саки были ираноязычны, ибо они же наши предки. А вот Шаймурат Куанганов выпустил ряд книг о том, что аргыны произошли от слияния саков и гуннов, что и закрепилось в их названии. Нюанс и в том, что антропологически и андроновцы, и саки по ряду признаков очень схожи с современным населением Казахстана, в отличие от условных арийцев. Но тут нужно понимать, что андроновское население контактировало с прототюрками, а арийское – двигалось через Среднюю Азию, да и на месте активно смешивалось с местным населением.

Так что еще на один ваш тезис ответим, что сейчас больше монголоиды, но…

– Т.е. опять есть «но»?

– Вот именно! Допустим, антропологические исследования в Средней и Центральной Азии показали, что большая часть узбеков, таджиков и уйгуров относится к одному и тому же типу. На сходные данные, но уже со своей стороны, указывают этнографы и культурологи. Понятно, что речь идет о древнем европеоидном оседлом населении региона, причем и Западного и Восточного Туркестана. Напомню, что под Западным Туркестаном имеется в виду бывшее Туркестанское генерал-губернаторство, а затем Туркестанская АССР, куда входила Средняя Азия и южный Казахстан, а к Восточному – ныне китайский Синьцзян. Северный, Центральный и Западный Казахстан входили в состав Степного генерал-губернаторства и, как мы знаем, настолько отличались по хозяйственному типу от южных губерний, что никому и в голову не входило их объединять. Получается, что к «сартовскому поясу» тяготеет и южный Казахстан. Семиречье было зоной как оседлой, так и кочевой культуры, а сырдарьинские города входили в культурную зону Мавераннахра. Даже при монголах южный Казахстан был включен в Улус Чагатая (Могулистан), при России, как говорилось выше, входил в Туркестанский край.

Дебаты при размежевании Средней Азии показали, что помимо того деления, которое сложилось сейчас, была идея создания Казахской республики в составе Туркестанской Федерации с включением в нее Казахской АССР (но не обязательно). Полная интеграция Северного и Южного Казахстана – это уже советский период.

Собственно, в антропологических исследованиях казахов традиционно стараются указывать как единый тип, но с аккуратными оговорками, что европеоидность возрастает с востока на запад и с севера на юг.

В плане традиций и менталитета бывшие губернии Степного и Туркестанского генерал-губернаторств, как известно, отличаются. Собственно, в советское время южные области «брали на себя» 2/3 «феодально-байских пережитков», с которыми боролась советская власть (кражи невест, калым, деятельность т.н. «бродячих мулл» и т.д.).

– То есть, Старший жуз – это не казахи? Или наоборот – Младший и Средний жузы – какие-то неправильные казахи? По идее, уйсуни, албаны, дулаты, канлы – это же древнейшие протоказахские племена. И вообще, Джанибек и Гирей откочевали от узбеков именно в Семиречье. Кто тогда вообще такие казахи с точки зрения истории? И откуда взялось это самое «киргиз-кайсаки»?

– Начнем с названия. Но фоне распада остатков монгольской империи на территории Казахстана возникло так называемое «государство кочевых узбеков». Узбеки – термин старый, но, судя по всему, речь шла о гвардии хана Золотой Орды Узбека, которое приняло на себя имя правителя. Как отмечает академик Александр Якубовский, правильно его было понимать как «узбекцы». Но термин, что называется, пошел в народ. В XV веке, как мы знаем, от хана узбеков Абулхаира сбежали два султана-чингизида, сторонников которых стали называть «узбек-казахами», то есть «беглыми узбеками» или «узбеками-сепаратистами». Слово казах или казак означало степную вольницу, жившую частным военным промыслом. Заметим, что укрепление Московского государства привело к появлению казаков, казачества из числа беглых крестьян и дворян, а распад Золотой орды – к появлению казаков-казахов, отделившихся от остатков правящих династий. Собственно, профессиональный термин стал этнонимом. Сначала отвалилась приставка «узбек», и казахи были просто «казаками». Потом по мере интеграции в Российскую империю возник канцелярит «киргиз-казаки», поскольку киргизов и казахов толком друг от друга не отличали, а поскольку в России набирало все казачество, в том числе уже и азиатское, то для удобства термин «казаки» из киргиз-казаков выпал и какое-то время их называли «киргизами», а настоящих киргизов – «каракиргизами». В 1925 г. было решено вернуть всем свои названия, и казахи стали казаками, а Киргизская АССР – Казакской. Только весной 1936 г. было принято решение ввести слово «казах».

Продолжение следует…

Казахская загадка. Часть II