Чтобы понять, зачем Жумангарина в спешном порядке отправили руководить министерством национальной экономики, нужно сначала понять, какую роль играет это ведомство в экономической жизни страны.
Если говорить совсем упрощенно, то оно формирует правила игры на казахстанском рынке для всех отраслей экономики, создавая некую парадигму, наполнение которой потом детализирую министерства финансов, энергетики, промышленности и прочие профильные структуры. Роль Миннацэкономики – четко расставить «красные флажки» на пути развития отраслей, объяснившись с игроками рынка на языке Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи»: «Бабка, туда не ходи: снег башка попадет – совсем плохой будешь, сюда ходи». Ну, и, разумеется, при малейшем отклонении от заданного курса этими игроками миннацэкономики должно либо само давать им по рукам, либо (при отсутствии полномочий на «рукоприкладство») яростно сигнализировать о нарушении правил игры премьер-министру, администрации президента и самому ноль первому с тем, чтобы законодательно закрепленной за государством поркой отступников занимались эти «старшие товарищи».
Ничего сверхъестественного и революционного в такой роли миннацэкономики нет, примерно такими же полномочиями и правами наделены все аналогичные ведомства во всех странах мира. Так что приход Жумангарина в это ведомство никаких новых инструментов министерству не добавляет, он означает только одно – власти недовольны тем, как предыдущее руководство имеющимся инструментарием пользовалось и какой результат оно давало. Конкретные поводы недовольства были озвучены премьер-министром Олжасом Бектеновым при представлении ведомству нового министра: глава правительства отметил, что важнейшей задачей Миннацэкономики на предстоящий период является выполнение поручения главы государства по обеспечению динамичного экономического роста. По мнению Бектенова, в настоящее время казахстанская экономика демонстрирует устойчивую тенденцию роста, но: глава правительства поручил Жумангарину усилить работу по структурному изменению экономики, повышению эффективности бюджетной, налоговой политик и уровня прогнозирования бюджетных параметров.
Также Бектенов поручил Миннацэкономики проводить сбалансированную политику поддержки бизнеса и взвешенную политику тарифного регулирования, чтобы обеспечить рост экономики в приоритетных отраслях. В сухом остатке: «старшие товарищи» были недовольны пробуксовкой диверсификации и недостаточным ростом доходов от обрабатывающего сектора экономики, формированием бюджета, который постоянно приходится пересматривать, неэффективным расходованием бюджетных средств при поддержке бизнеса и балансировкой в тарифной политике, чтобы и ТЭЦ могли работать, и население, получая счета на оплаты комуслуг, за сердце не хваталось. Тут вопрос в том, что некоторые из этих задач изначально расстрельные – например, баланс интересов энергетики и населения: у нас генерирующие и передающие мощности в таком состоянии, что будь ты хоть Жумангарин, хоть Папа Римский, тарифы тебе все равно повышать придется, поскольку альтернатива повышению – вечера при свечке у печки-буржуйки.
Но в том, что касается верстки бюджета (а основные его параметры закладывает именно миннацэкономики, министерство финансов потом в рамках именно этих параметров начинает высчитывать прогнозы по поступлениям и расходам), то это обязанность для ведомства святая, ее оно должно исполнять как православные читают «Отче наш» – четко, твердо и без малейшей запинки. Когда верстка бюджета из года в год хромает, это означает, что хромает и развитие всей экономики, поскольку те же предприятия не могут разрабатывать планы развития на годы вперед, а инфляция в стране живет по своим законам, в прогнозы миннацэкономики не совсем, а то и совсем, не вписываясь. Трудоспособное население, глядя на все это, рано или поздно начинает реагировать забастовками, так что сатпаевский отказ шахтеров выходить на работу без увеличения оплаты труда был предсказуем – предсказуем не в том смысле, что это должно было случиться именно на «Казахмысе», а в том, что рано или поздно пар должен был где-то вырваться из котла, не в Сатпаеве, так где-нибудь в другом месте.
Напомним, что около двухсот рабочих шахты №65 рудника «Южно-Казахстанский» медной корпорации «Казахмыс» требовали повысить себе заработную плату на сто процентов от нынешней суммы, причем аппетит там приходил во время еды: сначала требования сводились к повышению на треть, потом, видимо, бастовавшие решили идти по принципу – требуй в три раза больше, тогда точно получишь искомое. Администрация предприятия объявила о готовности проиндексировать зарплату на 8,5%, но лишь с января 2025 года. По подсчетам компании, в следующем году работники в среднем могут зарабатывать 822 тысячи тенге в месяц, сейчас минимальная заработная плата в ПО «Жезказганцветмет» составляет 363 тысячи тенге (уборщик помещений РМСУ), средняя 730 тысяч тенге. При повышении заработной платы на 8,5% средняя заработная плата по корпорации вырастет до 822 тысячи, а для работников подземных профессий — до 1 миллиона 303 тысяч тенге (в 2024 году — 1 202 000 тенге). Руководство предприятия также напомнило, что с 2020 года оно увеличивало зарплаты своим сотрудникам на 151%.
В компании выразили опасение, что дальнейшее резкое увеличение зарплат создаст еще больший разрыв с заработной платой области Улытау и в целом в отрасли, что приведет к неконкурентности и консервации ряда рудников компании, то есть к потере бастующими и небастующими своих рабочих мест. В ходе противостояния к плану индексации зарплаты на 8,5% и дополнительных четырех квартальных премий в размере 50 МРП была предложена альтернатива по увеличению заработной платы на 15,6%, но уже без премирования. Между тем, в Минтруда заявили, что бастующие нарушают трудовое законодательство, и призвали их к возобновлению работы параллельно с переговорами с работодателем. В итоге забастовка завершилась через два дня после своего начала, в отраслевом профсоюзе заявили, что во время переговоров работодатель и работники компании пришли к единому решению по условиям оплаты труда, правда, не объявив, к каким именно. Что в этой истории является общим для всей страны: у работодателя и у работников свои правды, а правда, как утверждала в лихих 90-х группа «Наутилус Помпилиус», всегда одна. Потому что когда у каждого своя правда, то договориться сторонам не удастся по определению. То есть в стране должен появиться некий универсальный медиатор, который будет эту «срединную правду», более или менее устраивающую обе стороны, устанавливать.
В Сатпаеве таким медиатором должно было по определению выступать министерство труда и социальной защиты, но оно могло опираться только на трудовое законодательство – и объяснять бастующим, почему они не должны были начинать забастовку без предупреждения. Арбитром же по более существенным вопросам – сколько на самом деле зарабатывают рудники «Казахмыса» и какую долю своей прибыли они должны по закону (либо по справедливости, что не всегда одно и то же с законом) делить с трудящимися на их активах шахтерами, должно было выступить миннацэкономики. Не в том смысле, что глава этого ведомства должен был примчаться в Сатпаев и на калькуляторе что-то шахтерам объяснять, а в том смысле, что миннацэкономики, помимо всего прочего, должно разрабатывать модели таких финансовых отношений хозсубъектов как с государством, так и с сотрудниками. Модель финансовых отношений с государством миннацэкономики худо-бедно разрабатывает, но так, что бюджет раз по десять в год приходится пересматривать.
Модель же финансовых взаимоотношений предприятий с работниками никто разрабатывать не пытается, ссылаясь на то, что у нас на дворе – рынок, который сам все порешает. Пока на дворе были сытые и благополучные нулевые, эта модель самоустройства трудовых отношений работала, хоть и давала отдельные сбои. Однако сейчас на дворе по всей планете – экономический шторм, в котором государство, хочет оно того или нет, вынуждено будет перейти к ручному управлению по многим вопросам, которые прежде были отданы на откуп «невидимой руке рынка» – именно с ней так любил здороваться на сцене прежний президент США. А основываться это ручное управление должно на четких экономических моделях: прежнее руководство миннацэкономики, по всей видимости, нужной четкости Ак орде не давало, вот Жумангарина и бросили «наладить картинку» на мониторе. Получится у него это или нет, вопрос уже другого порядка: важен сам факт того, что государство достаточно оперативно отреагировало на изменение ситуации.
